Некрасов н. А.

Дедушка

I
Раз у отца, в кабинете, 
Саша портрет увидал, 
Изображен на портрете 
Был молодой генерал. 
«Кто это? — спрашивал Саша. — 
Кто?..» — Это дедушка твой. — 
И отвернулся папаша, 
Низко поник головой. 
«Что же не вижу его я?» 
Папа ни слова в ответ. 
Внук, перед дедушкой стоя, 
Зорко глядит на портрет: 
«Папа, чего ты вздыхаешь? 
Умер он... жив? говори!» 
— Вырастешь, Саша, узнаешь. 
«То-то... ты скажешь, смотри!..»

II

«Дедушку знаешь, мамаша?» — 
Матери сын говорит. 
— Знаю, — и за руку Саша 
Маму к портрету тащит, 
Мама идет против воли. 
«Ты мне скажи про него, 
Мама! недобрый он, что ли, 
Что я не вижу его? 
Ну, дорогая! ну, сделай 
Милость, скажи что-нибудь!» 
— Нет, он и добрый и смелый, 
Только несчастный. — На грудь 
Голову скрыла мамаша, 
Тяжко вздыхает, дрожит — 
И зарыдала... А Саша 
Зорко на деда глядит: 
«Что же ты, мама, рыдаешь, 
Слова не хочешь сказать!» 
— Вырастешь, Саша, узнаешь. 
Лучше пойдем-ка гулять... —

III

В доме тревога большая. 
Счастливы, светлы лицом, 
Заново дом убирая, 
Шепчутся мама с отцом. 
Как весела их беседа! 
Сын подмечает, молчит. 
— Скоро увидишь ты деда! — 
Саше отец говорит... 
Дедушкой только и бредит 
Саша, — не может уснуть: 
«Что же он долго не едет?..» 
— Друг мой! Далек ему путь! — 
Саша тоскливо вздыхает, 
Думает: «Что за ответ!» 
Вот наконец приезжает 
Этот таинственный дед.

IV

Все, уж давно поджидая, 
Встретили старого вдруг... 
Благословил он, рыдая, 
Дом, и семейство, и слуг, 
Пыль отряхнул у порога, 
С шеи торжественно снял 
Образ распятого бога 
И, покрестившись, сказал: 
— Днесь я со всем примирился, 
Что потерпел на веку!.. — 
Сын пред отцом преклонился, 
Ноги омыл старику; 
Белые кудри чесала 
Дедушке Сашина мать, 
Гладила их, целовала, 
Сашу звала целовать. 
Правой рукою мамашу 
Дед обхватил, а другой 
Гладил румяного Сашу: 
— Экой красавчик какой! — 
Дедушку пристальным взглядом 
Саша рассматривал, — вдруг 
Слезы у мальчика градом 
Хлынули, к дедушке внук 
Кинулся: «Дедушка! где ты 
Жил-пропадал столько лет? 
Где же твои эполеты, 
Что не в мундир ты одет? 
Что на ноге ты скрываешь? 
Ранена, что ли, рука?..» 
— Вырастешь, Саша, узнаешь. 
Ну, поцелуй старика!.. —

V

Повеселел, оживился, 
Радостью дышит весь дом. 
С дедушкой Саша сдружился, 
Вечно гуляют вдвоем. 
Ходят лугами, лесами, 
Рвут васильки среди нив; 
Дедушка древен годами, 
Но еще бодр и красив, 
Зубы у дедушки целы, 
Поступь, осанка тверда, 
Кудри пушисты и белы, 
Как серебро борода; 
Строен, высокого роста, 
Но как младенец глядит, 
Как-то апостольски-просто, 
Ровно всегда говорит...

VI

Выйдут на берег покатый 
К русской великой реке — 
Свищет кулик вороватый, 
Тысячи лап на песке; 
Барку ведут бечевою, 
Чу, бурлаков голоса! 
Ровная гладь за рекою — 
Нивы, покосы, леса. 
Легкой прохладою дует 
С медленных, дремлющих вод... 
Дедушка землю целует, 
Плачет — и тихо поет... 
«Дедушка! что ты роняешь 
Крупные слезы, как град?..» 
— Вырастешь, Саша, узнаешь! 
Ты не печалься — я рад...

VII

Рад я, что вижу картину, 
Милую с детства глазам. 
Глянь-ка на эту равнину — 
И полюби ее сам! 
Две-три усадьбы дворянских, 
Двадцать господних церквей, 
Сто деревенек крестьянских 
Как на ладони на ней! 
У лесу стадо пасется — 
Жаль, что скотинка мелка; 
Песенка где-то поется — 
Жаль — неисходно горька! 
Ропот: «Подайте же руку 
Бедным крестьянам скорей!» 
Тысячелетнюю муку, 
Саша, ты слышишь ли в ней?.. 
Надо, чтоб были здоровы 
Овцы и лошади их, 
Надо, чтоб были коровы 
Толще московских купчих, — 
Будет и в песне отрада 
Вместо унынья и мук. 
Надо ли? — «Дедушка, надо!» 
— То-то! попомни же, внук!.. —

VIII

Озими пышному всходу, 
Каждому цветику рад, 
Дедушка хвалит природу, 
Гладит крестьянских ребят. 
Первое дело у деда 
Потолковать с мужиком, 
Тянется долго беседа, 
Дедушка скажет потом: 
«Скоро вам будет не трудно, 
Будете вольный народ!» 
И улыбнется так чудно, 
Радостью весь расцветет. 
Радость его разделяя, 
Прыгало сердце у всех. 
То-то улыбка святая! 
То-то пленительный смех!

IX

— Скоро дадут им свободу, — 
Внуку старик замечал. — 
Только и нужно народу. 
Чудо я, Саша, видал: 
Горсточку русских сослали 
В страшную глушь, за раскол. 
Волю да землю им дали; 
Год незаметно прошел — 
Едут туда комиссары, 
Глядь — уж деревня стоит, 
Риги, сараи, амбары! 
В кузнице молот стучит, 
Мельницу выстроят скоро. 
Уж запаслись мужики 
Зверем из темного бора, 
Рыбой из вольной реки. 
Вновь через год побывали, 
Новое чудо нашли: 
Жители хлеб собирали 
С прежде бесплодной земли. 
Дома одни лишь ребята 
Да здоровенные псы, 
Гуси кричат, поросята 
Тычут в корыто носы...

X

Так постепенно в полвека 
Вырос огромный посад — 
Воля и труд человека 
Дивные дивы творят! 
Всё принялось, раздобрело! 
Сколько там, Саша, свиней, 
Перед селением бело 
На полверсты от гусей; 
Как там возделаны нивы, 
Как там обильны стада! 
Высокорослы, красивы 
Жители, бодры всегда, 
Видно — ведется копейка! 
Бабу там холит мужик: 
В праздник на ней душегрейка 
Из соболей воротник!

XI

Дети до возраста в неге, 
Конь хоть сейчас на завод, 
В кованой, прочной телеге 
Сотню пудов увезет... 
Сыты там кони-то, сыты, 
Каждый там сыто живет, 
Тесом там избы-то крыты, 
Ну уж зато и народ! 
Взросшие в нравах суровых, 
Сами творят они суд, 
Рекрутов ставят здоровых, 
Трезво и честно живут, 
Подати платят до срока, 
Только ты им не мешай. — 
«Где ж та деревня?» — Далеко, 
Имя ей «Тарбагатай», 
Страшная глушь, за Байкалом... 
Так-то, голубчик ты мой, 
Ты еще в возрасте малом, 
Вспомнишь, как будешь большой...

XII

Ну... а покуда подумай, 
То ли ты видишь кругом: 
Вот он, наш пахарь угрюмый, 
С темным, убитым лицом, — 
Лапти, лохмотья, шапчонка, 
Рваная сбруя; едва 
Тянет косулю клячонка, 
С голоду еле жива! 
Голоден труженик вечный, 
Голоден тоже, божусь! 
Эй! отдохни-ко, сердечный! 
Я за тебя потружусь! — 
Глянул крестьянин с испугом, 
Барину плуг уступил, 
Дедушка долго за плугом, 
Пот отирая, ходил; 
Саша за ним торопился, 
Не успевал догонять: 
«Дедушка! где научился 
Ты так отлично пахать? 
Точно мужик, управляешь 
Плугом, а был генерал!» 
— Вырастешь, Саша, узнаешь, 
Как я работником стал!

XIII

Зрелище бедствий народных 
Невыносимо, мой друг; 
Счастье умов благородных — 
Видеть довольство вокруг. 
Нынче полегче народу: 
Стих, притаился в тени 
Барин, прослышав свободу... 
Ну а как в наши-то дни! 
........................................................................

Словно как омут, усадьбу 
Каждый мужик объезжал. 
Помню ужасную свадьбу, — 
Поп уже кольца менял, 
Да на беду помолиться 
В церковь помещик зашел: 
«Кто им позволил жениться? 
Стой!» — и к попу подошел... 
Остановилось венчанье! 
С барином шутка плоха — 
Отдал наглец приказанье 
В рекруты сдать жениха, 
В девичью — бедную Грушу! 
И не перечил никто!.. 
Кто же имеющий душу 
Мог это вынести?.. кто?..

XIV

Впрочем, не то еще было! 
И не одни господа, 
Сок из народа давила 
Подлых подьячих орда, 
Что ни чиновник — стяжатель, 
С целью добычи в поход 
Вышел... а кто неприятель? 
Войско, казна и народ! 
Всем доставалось исправно. 
Стачка, порука кругом: 
Смелые грабили явно, 
Трусы тащили тайком. 
Непроницаемой ночи 
Мрак над страною висел... 
Видел — имеющий очи 
И за отчизну болел. 
Стоны рабов заглушая 
Лестью да свистом бичей, 
Хищников алчная стая 
Гибель готовила ей...

XV

Солнце не вечно сияет, 
Счастье не вечно везет: 
Каждой стране наступает 
Рано иль поздно черед, 
Где не покорность тупая — 
Дружная сила нужна; 
Грянет беда роковая — 
Скажется мигом страна. 
Единодушье и разум 
Всюду дадут торжество, 
Да не придут они разом, 
Вдруг не создашь ничего, — 
Красноречивым воззваньем 
Не разогреешь рабов, 
Не озаришь пониманьем 
Темных и грубых умов. 
Поздно! Народ угнетенный 
Глух перед общей бедой. 
Горе стране разоренной! 
Горе стране отсталой!.. 
Войско одно — не защита. 
Да ведь и войско, дитя, 
Было в то время забито, 
Лямку тянуло кряхтя... —

XVI

Дедушка кстати солдата 
Встретил, вином угостил, 
Поцеловавши как брата, 
Ласково с ним говорил: 
— Нынче вам служба не бремя 
Кротко начальство теперь... 
Ну а как в наше-то время! 
Что ни начальник, то зверь! 
Душу вколачивать в пятки 
Правилом было тогда. 
Как ни трудись, недостатки 
Сыщет начальник всегда: 
«Есть в маршировке старанье, 
Стойка исправна совсем, 
Только заметно дыханье...» 
Слышишь ли?.. дышат зачем!

XVII

А недоволен парадом, 
Ругань польется рекой, 
Зубы посыплются градом, 
Порет, гоняет сквозь строй! 
С пеною у? рта обрыщет 
Весь перепуганный полк, 
Жертв покрупнее приищет 
Остервенившийся волк: 
«Франтики! подлые души! 
Под караулом сгною!» 
Слушал — имеющий уши, 
Думушку думал свою. 
Брань пострашней караула, 
Пуль и картечи страшней... 
Кто же, в ком честь не уснула, 
Кто примирился бы с ней?.. — 
«Дедушка! ты вспоминаешь 
Страшное что-то?.. скажи!» 
— Вырастешь, Саша, узнаешь, 
Честью всегда дорожи... 
Взрослые люди — не дети, 
Трус, кто сторицей не мстит. 
Помни, что нету на свете 
Неотразимых обид!.. —

XVIII

Дед замолчал и уныло 
Голову свесил на грудь. 
— Мало ли, друг мой, что было!.. 
Лучше пойдем отдохнуть. — 
Отдых недолог у деда — 
Жить он не мог без труда: 
Гряды копал до обеда, 
Переплетал иногда; 
Вечером шилом, иголкой 
Что-нибудь бойко тачал, 
Песней печальной и долгой 
Дедушка труд сокращал. 
Внук не проронит ни звука, 
Не отойдет от стола: 
Новой загадкой для внука 
Дедова песня была...

XIX

Пел он о славном походе 
И о великой борьбе; 
Пел о свободном народе 
И о народе-рабе; 
Пел о пустынях безлюдных 
И о железных цепях; 
Пел о красавицах чудных 
С ангельской лаской в очах; 
Пел он об их увяданье 
В дикой, далекой глуши 
И о чудесном влиянье 
Любящей женской души... 
О Трубецкой и Волконской 
Дедушка пел — и вздыхал, 
Пел — и тоской вавилонской 
Келью свою оглашал... 
«Дедушка, дальше!.. А где ты 
Песенку вызнал свою? 
Ты повтори мне куплеты — 
Я их мамаше спою. 
Те имена поминаешь 
Ты иногда по ночам...» 
— Вырастешь, Саша, узнаешь — 
Всё расскажу тебе сам: 
Где научился я пенью, 
С кем и когда я певал... — 
«Ну! приучусь я к терпенью!» — 
Саша уныло сказал...

XX

Часто каталися летом 
Наши друзья в челноке, 
С громким, веселым приветом 
Дед приближался к реке: 
— Здравствуй, красавица Волга! 
С детства тебя я любил. — 
«Где ж пропадал ты так долго?» — 
Саша несмело спросил. 
— Был я далеко, далеко... — 
«Где же?..» Задумался дед. 
Мальчик вздыхает глубоко, 
Вечный предвидя ответ. 
«Что ж, хорошо ли там было?» 
Дед на ребенка глядит: 
— Лучше не спрашивай, милый! 
(Голос у деда дрожит) 
Глухо, пустынно, безлюдно, 
Степь полумертвая сплошь. 
Трудно, голубчик мой, трудно! 
По году весточки ищешь, 
Видишь, как тратятся силы — 
Лучшие божьи дары, 
Близким копаешь могилы, 
Ждешь и своей до поры... 
Медленно-медленно таешь... — 
«Что ж ты там, дедушка, жил?..» 
— Вырастешь, Саша, узнаешь! — 
Саша слезу уронил...

XXI

«Господи! слушать наскучит! 
„Вырастешь!“ — мать говорит, 
Папочка любит, а мучит: 
„Вырастешь“, — то же твердит! 
То же и дедушка... Полно! 
Я уже вырос — смотри!.. 
(Стал на скамеечку челна) 
Лучше теперь говори!..» 
Деда целует и гладит: 
«Или вы все заодно?..» 
Дедушка с сердцем не сладит, 
Бьется, как голубь, оно. 
«Дедушка, слышишь? хочу я 
Всё непременно узнать!» 
Дедушка, внука целуя, 
Шепчет: — Тебе не понять. 
Надо учиться, мой милый! 
Всё расскажу, погоди! 
Пособерись-ка ты с силой, 
Зорче кругом погляди. 
Умник ты, Саша, а всё же 
Надо историю знать 
И географию тоже. — 
«Долго ли, дедушка, ждать?» 
— Годик, другой, как случится. 
Саша к мамаше бежит: 
«Мама! хочу я учиться!» — 
Издали громко кричит.

XXII

Время проходит. Исправно 
Учится мальчик всему — 
Знает историю славно 
(Лет уже десять ему), 
Бойко на карте покажет 
И Петербург, и Читу, 
Лучше большого расскажет 
Многое в русском быту. 
Глупых и злых ненавидит, 
Бедным желает добра, 
Помнит, что слышит и видит... 
Дед примечает: пора! 
Сам же он часто хворает, 
Стал ему нужен костыль... 
Скоро уж, скоро узнает 
Саша печальную быль...
 

 

 

На главную