    
|
Сказка о королях«Мы прекрасны и
могучи,
Молодые короли,
Мы парим, как в небе
тучи,
Над миражами земли.
В вечных песнях, в
вечном танце
Мы воздвигнем новый
храм.
Пусть пьянящие багрянцы
Точно окна будут нам.
Окна в Вечность, в
лучезарность,
К берегам Святой Реки,
А за нами пусть
Кошмарность
Создает свои венки.
Пусть терзают иглы
терний
Лишь усталое чело,
Только солнце в час
вечерний
Наши кудри греть могло.
Ночью пасмурной и
мглистой
Сердца чуткого не мучь;
Грозовой, иль золотистой
Будь же тучей между
туч.»
* * *
Так сказал один
влюбленный
В песни солнца, в счастье
мира,
Лучезарный, как колонны
Просветленного эфира,
Словом вещим, многодумным
Пытку сердца успокоив,
Но смеялись над безумным
Стены старые покоев.
Сумрак комнат издевался,
Бледно-серый и угрюмый,
Но другой король
поднялся
С новым словом, с новой
думой.
Его голос был так
страстен,
Столько снов жило во
взоре,
Он был трепетен и
властен,
Как стихающее море.
Он сказал: «Индийских
тканей
Не постигнуты узоры,
В них несдержанность
желаний,
Нам неведомые взоры.
Бледный лотус под луною
На болоте, мглой одетом,
Дышет тайною одною
С нашим цветом, с белым
цветом.
И в безумствах теокалли
Что-то слышится иное.
Жизнь без счастья, без
печали
И без бледного покоя.
Кто узнает, что томится
За пределом наших
знаний
И, как бледная царица,
Ждет мучений и лобзаний».
* * *
Мрачный всадник
примчался на черном коне,
Он закутан был в
бархатный плащ
Его взор был ужасен,
как город в огне,
И как молния ночью,
блестящ.
Его кудри как змеи
вились по плечам,
Его голос был песней
огня и земли,
Он балладу пропел
молодым королям,
И балладе внимали,
смутясь, короли.
* * *
«Пять могучих коней
мне дарил Люцифер
И одно золотое с рубином
кольцо,
Я увидел бездонность
подземных пещер
И роскошных долин
молодое лицо.
Принесли мне вина —
струевого огня
Фея гор и властительно
— пурпурный Гном,
Я увидел, что солнце
зажглось для меня,
Просияв, как рубин на
кольце золотом.
И я понял восторг
созидаемых дней,
Расцветающий гимн
мирового жреца,
Я смеялся порывам
могучих коней
И игре моего золотого
кольца.
Там, на высях сознанья
— безумье и снег…
Но восторг мой прожег
голубой небосклон,
Я на выси сознанья
направил свой бег
И увидел там деву,
больную, как сон.
Ее голос был тихим
дрожаньем струны,
В ее взорах сплетались
ответ и вопрос,
И я отдал кольцо этой
деве Луны
За неверный оттенок
разбросанных кос.
И смеясь надо мной,
презирая меня,
Мои взоры одел Люцифер
в полутьму,
Люцифер подарил мне
шестого коня
И Отчаянье было названье
ему».
* * *
Голос тягостной печали,
Песней горя и земли,
Прозвучал в высоком
зале,
Где стояли короли.
И холодные колонны
Неподвижностью своей
Оттеняли взор смущенный,
Вид угрюмых королей.
Но они вскричали вместе,
Облегчив больную грудь:
«Путь к Неведомой
Невесте
Наш единый верный путь.
Полны влагой наши чаши,
Так осушим их до дна,
Дева Мира будет нашей,
Нашей быть она должна!
Сдернем с радостной
скрижали
Серый, мертвенный
покров,
И раскрывшиеся дали
Нам расскажут правду
снов.
Это верная дорога,
Мир иль наш, или ничей,
Правду мы возьмем у
Бога
Силой огненных мечей».
* * *
По дороге их владений
Раздается звук трубы,
Голос царских наслаждений,
Голос славы и борьбы.
Их мечи из лучшей стали,
Их щиты, как серебро,
И у каждого в забрале
Лебединое перо.
Все, надеждою крылаты,
Покидают отчий дом,
Провожает их горбатый,
Старый, верный мажордом.
Верны сладостной
приманке,
Они едут на закат,
И смущаясь поселянки
Долго им вослед глядят,
Видя только панцырь
белый,
Звонкий, словно лепет
струй,
И рукою загорелой
Посылают поцелуй.
* * *
По обрывам пройдет
только смелый…
Они встретили Деву
Земли,
Но она их любить не
хотела,
Хоть и были они короли.
Хоть безумно они
умоляли,
Но она их любить не
могла,
Голубеющим счастьем
печали
Молодых королей
прокляла.
И больные, плакучие
ивы
Их окутали тенью своей,
В той стране,
безнадежно-счастливой,
Без восторгов и снов
и лучей.
И венки им сплетали
русалки
Из фиалок и лилий
морских,
И, смеясь, надевали
фиалки
На склоненные головы
их.
Ни один не вернулся из
битвы…
Развалился прадедовский
дом,
Где так часто святые
молитвы
Повторял их горбун
мажордом.
* * *
Краски алого заката
Гасли в сумрачном лесу,
Где измученный горбатый
За слезой ронял слезу.
Над покинутым колодцем
Он шептал свои слова,
И бесстыдно над уродцем
Насмехалася сова:
«Горе! Умерли русалки,
Удалились короли,
Я, беспомощный и жалкий,
Стал властителем земли.
Прежде я беспечно
прыгал,
Царский я любил чертог,
А теперь сосновых игол
На меня надет венок.
А теперь в моем чертоге
Так пустынно ввечеру;
Страшно в мире… страшно,
боги…
Помогите… я умру…»
Над покинутым колодцем
Он шептал свои слова,
И бесстыдно над уродцем
Насмехалася сова.
На главную |
