Чтоб, приятель и ветра и капель, 
Сохранил их песчаник внутри, 
Нацарапали множество цапель 
И бутылок в бутылках зари. 
Украшался отборной собачиной 
Египтян государственный стыд, 
Мертвецов наделял всякой всячиной 
И торчит пустячком пирамид. 
То ли дело любимец мой кровный, 
Утешительно-грешный певец,-
Еще слышен твой скрежет зубовный, 
Беззаботного права истец... 
Размотавший на два завещанья 
Слабовольных имуществ клубок 
И в прощанье отдав, в верещанье 
Мир, который как череп глубок; 
Рядом с готикой жил озоруючи 
И плевал на паучьи права 
Наглый школьник и ангел ворующий, 
Несравненный Виллон Франсуа. 
Он разбойник небесного клира, 
Рядом с ним не зазорно сидеть: 
И пред самой кончиною мира 
Будут жаворонки звенеть.