Пусть в душной комнате, где клочья серой ваты 
И склянки с кислотой, часы хрипят и бьют,-
Гигантские шаги, с которых петли сняты,-
В туманной памяти виденья оживут. 
И лихорадочный больной, тоской распятый, 
Худыми пальцами свивая тонкий жгут, 
Сжимает свой платок, как талисман крылатый, 
И с отвращением глядит на круг минут... 
То было в сентябре, вертелись флюгера, 
И ставни хлопали, - но буйная игра 
Гигантов и детей пророческой казалась, 
И тело нежное то плавно подымалось, 
То грузно падало: средь пестрого двора 
Живая карусель, без музыки, вращалась!