назад 

   В тот же день и Базаров познакомился с Фенечкой. Он вместе с Аркадием ходил по саду и толковал ему, почему иные деревца, особенно дубки, не принялись.

   -- Надо серебристых тополей побольше здесь сажать, да елок, да, пожалуй, липок, подбавивши чернозему. Вон беседка принялась хорошо, -- прибавил он, -- потому что акация да сирень -- ребята добрые, ухода не требуют. Ба, да тут кто-то есть.

   В беседке сидела Фенечка с Дуняшей и Митей. Базаров остановился, а Аркадий кивнул головою Фенечке, как старый знакомый.

   -- Кто это? -- спросил его Базаров, как только они прошли мимо. -- Какая хорошенькая!

   -- Да ты о ком говоришь?

   -- Известно о ком: одна только хорошенькая.

   Аркадий, не без замешательства, объяснил ему в коротких словах, кто была Фенечка.

   -- Ага! -- промолвил Базаров, -- у твоего отца, видно, губа не дура. А он мне нравится, твой отец, ей-ей! Он молодец. Однако надо познакомиться, -- прибавил он и отправился назад к беседке.

   -- Евгений! -- с испугом крикнул ему вослед Аркадий, -- осторожней, ради Бога.

   -- Не волнуйся, -- проговорил Базаров, -- народ мы тертый, в городах живали.

   Приблизясь к Фенечке, он скинул картуз.

   -- Позвольте представиться, -- начал он с вежливым поклоном, -- Аркадию Николаевичу приятель и человек смирный.

   Фенечка приподнялась со скамейки и глядела на него молча.

   -- Какой ребенок чудесный! -- продолжал Базаров. -- Не беспокойтесь, я еще никого не сглазил. Что это у него щеки такие красные? Зубки, что ли, прорезаются?

   -- Да-с, -- промолвила Фенечка, -- четверо зубков у него уже прорезались, а теперь вот десны опять припухли.

   -- Покажите-ка... да вы не бойтесь, я доктор.

   Базаров взял на руки ребенка, который, к удивлению и Фенечки и Дуняши, не оказал никакого сопротивления и не испугался.

   -- Вижу, вижу... Ничего, все в порядке: зубастый будет. Если что случится, скажите мне. А сами вы здоровы?

   -- Здорова, слава Богу.

   -- Слава Богу -- лучше всего. А вы? -- прибавил Базаров, обращаясь к Дуняше.

   Дуняша, девушка очень строгая в хоромах и хохотунья за воротами, только фыркнула ему в ответ.

   -- Ну и прекрасно. Вот вам ваш богатырь. Фенечка приняла ребенка к себе на руки.

   -- Как он у вас тихо сидел, -- промолвила она вполголоса.

   -- У меня все дети тихо сидят, -- отвечал Базаров, -- я такую штуку знаю.

   -- Дети чувствуют, кто их любит, -- заметила Дуняша.

   -- Это точно, -- подтвердила Фенечка. -- Вот и Митя, к иному ни за что на руки не пойдет.

   -- А ко мне пойдет? -- спросил Аркадий, который, постояв некоторое время в отдалении, приблизился к беседке.

   Он поманил к себе Митю, но Митя откинул голову назад и запищал, что очень смутило Фенечку.

   -- В другой раз, когда привыкнуть успеет, -- снисходительно промолвил Аркадий, и оба приятеля удалились.

   -- Как бишь ее зовут? -- спросил Базаров.

   -- Фенечкой... Федосьей, -- ответил Аркадий.

   -- А по батюшке? Это тоже нужно знать.

   -- Николаевной.

   -- Bene {Хорошо (лат.).}. Мне нравится в ней то, что она не слишком конфузится? Иной, пожалуй, это-то и осудил бы в ней. Что за вздор? чего конфузиться? Она мать -- ну и права.

   -- Она-то права, -- заметил Аркадий, -- но вот отец мой...

   -- И он прав, -- перебил Базаров.

   -- Ну, нет, я не нахожу.

   -- Видно, лишний наследничек нам не по нутру?

   -- Как тебе не стыдно предполагать во мне такие мысли! -- с жаром подхватил Аркадий. -- Я не с этой точки зрения почитаю отца неправым; я нахожу, что он должен бы жениться на ней.

   -- Эге-ге! -- спокойно проговорил Базаров. -- Вот мы какие великодушные! Ты придаешь еще значение браку; я этого от тебя не ожидал.

   Приятели сделали несколько шагов в молчанье.

   -- Видел я все заведения твоего отца, -- начал опять Базаров. -- Скот плохой, и лошади разбитые. Строения тоже подгуляли, и работники смотрят отъявленными ленивцами; а управляющий либо дурак, либо плут, я еще не разобрал хорошенько.

   -- Строг же ты сегодня, Евгений Васильевич.

   -- И добрые мужички надуют твоего отца всенепременно. Знаешь поговорку: "Русский мужик бога слопает".

   -- Я начинаю соглашаться с дядей, -- заметил Аркадий, -- ты решительно дурного мнения о русских.

   -- Эка важность! Русский человек только тем и хорош, что он сам о себе прескверного мнения. Важно то, что дважды два четыре, а остальное все пустяки.

   -- И природа пустяки? -- проговорил Аркадий, задумчиво глядя вдаль на пестрые поля, красиво и мягко освещенные уже невысоким солнцем.

   -- И природа пустяки в том значении, в каком ты ее понимаешь. Природа не храм, а мастерская, и человек в ней работник.

   Медлительные звуки виолончели долетели до них из дому в это самое мгновение. Кто-то играл с чувством, хотя и неопытною рукою "Ожидание" Шуберта, и медом разливалась по воздуху сладостная мелодия.

   -- Это что? -- произнес с изумлением Базаров.

   -- Это отец.

   -- Твой отец играет на виолончели?

   -- Да.

   -- Да сколько твоему отцу лет?

   -- Сорок четыре.

   Базаров вдруг расхохотался.

   -- Чему же ты смеешься?

   -- Помилуй! в сорок четыре года человек, pater familias {отец семейства (лат.).}, в ...м уезде -- играет на виолончели!

   Базаров продолжал хохотать; но Аркадий, как ни благоговел перед своим учителем, на этот раз даже не улыбнулся.

   назад