Жил-был честный Родриго, солдат отставной. 
Он со службы в село возвращался домой. 
Вот идет он и думает: «Что же, 
Верой-правдой царю тридцать лет я служил, 
И за все восемь медных грошей получил, 
Но веселость мне денег дороже, 
Я не буду роптать». Между тем по пути — 
Видит — нищий стоит: «Христа ради!» — «Прости! 
Вот копеечка, братец, не много, 
Да уж ты не взыщи: тридцать лет я служил, — 
И за все восемь медных грошей получил, 
Но не буду роптать я на Бога». 
И он дальше пошел, а бедняга опять: 
«Христа ради!» — И снова пришлось ему дать. 
Восемь раз подходил к нему нищий. 
И Родриго давал, все давал от души, 
Бедняку он последние отдал гроши 
И остался без крова, без пищи. 
«Что ж, вольней мне и легче без денег идти». 
Он смотрел на цветы, шел и пел на пути: 
«Милосердных Господь не забудет». 
Говорил ему нищий: «Скажи мне, чего 
Ты хотел бы?» — «Чего? Вот мешок. Пусть в него 
Все войдет, что желаю!» — «Да будет!» — 
Молвил нищий, взглянул на него и исчез: 
То Христос был — Владыка земли и небес. 
И пошел себе дальше Родриго. 
Видит — площадь базарная, лавочник спит, 
Перед ним колбаса на прилавке лежит 
И баранки, и хлеба коврига. 
«Полезайте-ка, эй!» — поманил их солдат, 
И в мешок колбаса и баранки летят, — 
Пообедал на славу Родриго. 
Он вернулся в родное село: земляков 
Было жаль, да и нечего взять с земляков, 
Он забыл про мешок свой чудесный 
И работал в полях от зари до зари, 
Ближе к Богу в избушке своей, чем цари, 
До конца прожил добрый и честный. 
«Ох, грехи, — сокрушался порою бедняк, — 
Что же праздник — из церкви я прямо в кабак, 
Не могу удержаться, хоть тресни. 
Как не выпить с товарищем чарки, другой». 
Возвращался он за полночь пьяный домой, 
Распевая солдатские песни. 
Так он жил. Наконец Смерть пришла: «Поскорей 
В путь, Родриго!» — «Пойдем, я готов!» — и за ней 
Он пошел бодро, весело с палкой 
И походным мешком: «Тридцать лет я служил, 
И за все восемь медных грошей получил! 
Что ж, мне с жизнью расстаться не жалко!» 
Он идет прямо к раю; со связкой ключей 
В светлой ризе привратник стоит у дверей. 
Старый воин, как в крепость, бывало, 
Входит в рай победителем. «Эй, ты куда? — 
Молвил грозно привратник. — Не в рай ли?» — «Ну да!» — 
«Подожди-ка, голубчик. Сначала 
Расскажи, как ты жил?» — «Тридцать лет я служил, 
И работал, и свято отчизну любил. 
Разве мало, по-твоему?» — «Мало! 
Вспомни, братец, как часто ходил ты в кабак». 
Рассердился солдат, закричал: «Если так, — 
Полезай-ка в мешок!» — «Что с тобою, 
Как ты смеешь!» — «В мешок!» — «Слушай, братец…» — «В мешок!…» 
Тот ослушаться воли Христовой не мог, 
Делать нечего, влез с головою 
Он в солдатский мешок; а Родриго меж тем 
Молвил, гордо и смело вступая в Эдем: 
«Пусть темна наша жизнь и убога: 
Неужели тому, кто работал и жил, 
Кто родимой стране тридцать лет прослужил, 
Не найдется местечка у Бога».