    
|
Ослепительное Я тело в кресло уроню,
Я свет руками заслоню
И буду плакать долго,
долго,
Припоминая вечера,
Когда не мучило «вчера»
И не томили цепи долга;
И в море врезавшийся
мыс,
И одинокий кипарис,
И благосклонного
Гуссейна,
И медленный его рассказ,
В часы, когда не видит
глаз
Ни кипариса, ни бассейна.
И снова властвует
Багдад,
И снова странствует
Синдбад,
Вступает с демонами в
ссору,
И от египетской земли
Опять уходят корабли
В великолепную Бассору.
Купцам и прибыль и
почет.
Но нет; не прибыль их
влечет
В нагих степях, над
бездной водной;
О тайна тайн, о птица
Рок,
Не твой ли дальний
островок
Им был звездою путеводной?
Ты уводила моряков
В пещеры джинов и
волков,
Хранящих древнюю обиду,
И на висячие мосты
Сквозь темно-красные
кусты
На пир к Гаруну-аль-Рашиду.
И я когда-то был твоим,
Я плыл, покорный
пилигрим,
За жизнью благостной
и мирной,
Чтоб повстречал меня
Гуссейн
В садах, где розы и
бассейн,
На берегу за старой
Смирной.
Когда же… Боже, как
чисты
И как мучительны мечты!
Ну что же, раньте сердце,
раньте, —
Я тело в кресло уроню,
Я свет руками заслоню
И буду плакать о Леванте.
На главную |
