Электронная библиотека | Биография Кондратьев Вячеслав Леонидович

Назад Вперед 

Не успел Сашка это подумать, как услышал сквозь разрывы голос ротного: 

- Сашка! Где ты? Сашка! 

Не ответить было нельзя, и он откликнулся: 

- Здесь я, командир! Фрица прижал! 

- Иду! Не выпускай, Сашок! 

"Догадался ротный, что без патронов я", - с теплотой подумал Сашка, но немец враз стал выворачиваться, пытаясь скинуть его, и пришлось рискнуть оторвать руку от фрицевского "шмайссера"... Удар, который нанес Сашка правой по лицу немца, пришелся тому по носу, и хлынула кровь у фрица. Приослаб он как-то сразу, и, воспользовавшись этим, вырвал Сашка свою левую руку и стал ею бить немца опять по виску. Как только тот обмяк, бить перестал, но прижал увесистей, приговаривая: 

- Ну что? Не ушел, зараза! Теперь все, капут! 

Тяжело дыша, ротный упал справа от Сашки, вырвал к себе немецкий автомат, потом так же резко сорвал с пояса немца гранату с длинной деревянной ручкой и отбросил от себя.

- Теперь все, можешь отпустить... - сказал он Сашке, и тот отвалился от немца влево. И лежал фриц между ними уже обезоруженный, плененный уже окончательно. - Молодец, Сашок! Как это вышло? - спросил ротный. 

- А шут его знает. Дуриком, товарищ командир. Я к краю проскочил - никого. Ну, думаю, упустили фрицев. Потом приподнялся... - Но тут Сашке пришлось умолкнуть. 

Заметили их, видно, разглядели в бинокли, потому как перенесли огонек прямо на них. И лежать им теперь и не рыпаться. Одно успокоение - если прибьют, то с немцем заодно. Близко рвались мины, взметая клочья земли, вырывая с корнями кусты, и все это носилось над их головами, потом падало, вжимая их еще больше в сухую, желтую, прошлогоднюю траву... Но все это было привычное, испытываемое ими каждодневно и потому особого страха не вызывало и не могло забить того радостного, что ощущалось, - ведь первого немца взяли! 

Захотелось Сашке курить, прямо невмочь, и стал он сворачивать цигарку. 

- И мне сверни, - попросил ротный. 

Немец вроде с любопытством смотрел, как рвет Сашка газетку, насыпает махру, сворачивает недрожащими пальцами, спокойно прислюнивает, и все это под огнем, когда то здесь, то там рвутся мины, свистят осколки. А Сашка, видя внимание немца, делал это еще неспешней, еще размеренней - дескать, плевать мы хотели на ваш огонь... Но еще большее удивление, если не сказать - недоумение, вызвало у немца то, как Сашка, вынув кресало и трут - "катюшей" они это называли, - начал выбивать искру, а она, как назло, то не выбивалась, то выбивалась слабая, и трут никак не загорался. Тогда немец заворочался, полез в карман... Ротный его руку, 

лезшую в карман, прихватил, но тот зажигалку вынул и протянул ее лейтенанту. 

Ротный обмундированием от Сашки не отличался: такая же телогрейка, грязью заляпанная, ремня широкого командирского ему еще не выдали, такое же оружие у него солдатское - автомат. Только маленький кубарь в петлицах отличает его, но немец рассмотрел. 

Настала пора и Сашке разглядеть немца как следует. Был он вроде бы Сашкин одногодок, лет двадцати - двадцати двух, курносый и веснушчатый, на вид прямо русский. Напомнил он Сашке лицом одного его дружка деревенского - Димку. Тот чуть поскуластей был и поплотнее. С Димкой Сашка в борьбе не справлялся, и была у них либо ничья, либо бывал Сашка побежденным. 

Ротный взял зажигалку, чиркнул, прикурил и дал огня Сашке. Улыбнувшись, сказал: 

- Гляди, какие мы вежливые, - повертел зажигалку, рассматривая, и подал ее обратно немцу. 

- Хорошая зажигалка, - сказал Сашка и добавил: - Все не кончат никак, заразы. Прибьют тебя свои же, фриц. Ферштеен? 

Немцу было не до "ферштеен" - кровь из носа хлестала не переставая, и весь платок, который он прижимал к лицу, был красный. Есть такие, подумал Сашка, чуть до носа дотронешься - и сразу кровь. Видно, немец из таких. Правда, ударил Сашка не жалея кулака, до сих пор костяшки пальцев ноют.

7 стр

Назад Вперед