назад

Гроза

Храпя, и радуясь, и воздух вороша,

душа коня, как искра, пролетела,

как будто в поисках утраченпого тела

бросаясь молнией на выступ шалаша.

Была гроза. И, сидя в шалаше,

мы видели: светясь и лиловея,

катился луг за шиворот по шее,

как конский глаз разъятый, и в душе

мы всех святых благодарили - три,

три раза столб огня охватывал одежду,

отринув в пустоту спасенье и надежду,

как выстрел гибельный чернея изнутри.

Был воздух кровью и разбоем напоен,

душа коня лилась и моросила,

какая-то неведомая сила

тащила нас в отечество ворон.

Кто вынул меч? Кто выстрел распрямил?

Чья зто битва? Кто ее расправил?

Для этой бойни нет, наверно, правил -

мы в проигрыше все! Из наших жил

натянута струна, она гудит

и мечется, как нитка болевая,

и ржет,и топчется, и,полночь раздвигая,

ослепшей молнией горит.

Гроза становится все яростней и злей,

в соломе роются прозрачные копыта,

и грива черная дождя насквозь прошита

палящим запахом стеклянных тополей.

Струится кривизна граненого стекла,

ребристое стекло хмелеющего шара -

вот крона тополя. Над нами чья-то кара,

пожара отблески на сумерках чела.

Глядело то чело, уставясь на меня,

и небо прошлого в его глазах дышало,

и форма каждого зрачка напоминала

кровавый силуэт убитого коня.

Его убили здесь когда-то. На лугу,

на мартовском снегу, разорасыван ноги,

упал он в сумерках, смятенье н тревоге,

на радость человеку и врагу.

Не надо домыслов,подробностей. Рассказ

предельно краток: здесь кони убили.

И можно справиться, пожалуй, без усилий

со всем, что здесь преследовало нас.

Нам не вернуть языческих времен,

спят идолы, измазанные кровью.

И если бродят среди нас они с любовью,

то это идолы отечества ворон.