Порой, как образ Прометея, 
Под вечным бременем оков 
Весь род людей во мгле веков 
Я созерцал, благоговея. 
И я обнять его хотел 
Моими слабыми руками, 
И сердцем любящим скорбел, 
И плакал чистыми слезами. 
Я за него бы в этот миг 
Пошел на смерть без содроганья, 
Я жаждал пытки и страданья, 
Я был герой, я был велик. 
Но жизнь принять их не хотела, 
Всех этих мук, и жертв, и слез: 
Ей нужно — вместо пылких грез — 
Простого, будничного дела; 
Ей нужен — не полет орла, 
Не смело поднятые крылья, 
Но терпеливые усилья 
Порабощенного вола. 
А там, — за рядом дней убитых 
Без вдохновенья, без страстей — 
Смерть от уколов ядовитых, 
Смерть — хуже тысячи смертей. 
Могу я страстно ждать свободы, 
Могу любить я все народы, 
Но людям нужно от меня, 
Чтобы в толпе их беспредельной 
Под небом пасмурного дня 
Любил я каждого отдельно, — 
И кто бы ни был предо мной — 
Ничтожный шут или калека, 
Чтоб я нашел в нем человека… 
Не мне бессильною душой, 
Не мне принять с венцом терновым 
Такое бремя тяжких уз: 
Пред этим подвигом суровым 
Я не герой — я жалкий трус…