    
|
Либерия Берег Верхней Гвинеи
богат
Мёдом, золотом, костью
слоновой,
За оградою каменных
гряд
Все пришельцу нежданно
и ново.
По болотам блуждают
огни,
Черепаха грузнее утеса,
Клювоносы таятся в
тени
Своего исполинского
носа.
И когда в океан ввечеру
Погрузится небесное
око,
Рыболовов из племени
Кру
Паруса забредают
далёко.
И про каждого слава
идет,
Что отважнее нет пред
бедою,
Что одною рукой он
спасёт
И ограбит другою рукою.
В восемнадцатом веке
сюда
Лишь за деревом черным,
рабами
Из Америки плыли суда
Под распущенными
парусами.
И сюда же на каменный
скат
Пароходов толпа
быстроходных
В девятнадцатом веке
назад
Принесла не рабов, а
свободных.
Видно, поняли нрав их
земли
Вашингтонские старые
девы,
Что такие плоды принесли
Благонравных брошюрок
посевы.
Адвокаты, доценты наук,
Пролетарии, пасторы,
воры, —
Всё, что нужно в
республике, — вдруг
Буйно хлынуло в тихие
горы.
Расселились… Тропический
лес,
Утонувший в таинственном
мраке.
В сонм своих бесконечных
чудес
Принял дамские шляпы
и фраки.
— «Господин
президент, ваш слуга!» —
Вы с поклоном промолвите
быстро,
Но взгляните: черней
сапога
Господин президент и
министры.
— «Вы сегодня
бледней, чем всегда!»
Позабывшись, вы скажете
даме,
И что дама ответит
тогда,
Догадайтесь, пожалуйста,
сами.
То повиснув на тонкой
лозе,
То запрятавшись в
листьях узорных,
В темной чаще живут
шимпанзе
По соседству от города
чёрных.
По утрам, услыхав с
высоты
Протестантское пение
в храме,
Как в большой барабан,
в животы
Ударяют они кулаками.
А когда загорятся огни,
Внемля фразам вечерних
приветствий,
Тоже парами бродят
они,
Вместо тросточек
выломав ветви.
Европеец один уверял,
Президентом за что-то
обижен,
Что большой шимпанзе
потерял
Путь назад средь
окраинных хижин.
Он не струсил и, пёстрым
платком
Скрыв стыдливо живот
волосатый,
В президентский
отправился дом,
Президент отлучился
куда-то.
Там размахивал палкой
своей,
Бил посуду, шатался,
как пьяный,
И, неузнана целых пять
дней,
Управляла страной
обезьяна.
На главную |
