назад

Пророк

I

И посох вздыбится и прянет на царя,

замка венчального раззявится прореха,

и своеволия развяжется потеха,

треща укорами и сварами горя.

Забудь, что с небом ты когда-то был на "ты" -

уже вот-вот веретено закружит пряху,

пойдет приказывать, сбирая на рубаху

парализующую кротость немоты.

И густопсовая зардеется парча

еще неявными промоинами крови,

пророки в прошлое вперятся наготове

перепредсказывать и шкурничать сплеча.

Вторым пришествием отмеченный недуг

пройдет дорогами Египта, Ниневии.

Нас могут вспомнить небеса, еще живые,

нас долго не было, но завершился круг.

Мы вровень с теми, для которых мы вверху,

перед возможностью исчезнуть и продлиться.

Кто мог воскреснуть, опоздает воплотиться

в тщете бесславия, как в свалке на духу.

Сопровождающий - едва ли господин

обычной радости, любви обыкновенной.

Но посох вырвется и грянет по вселенной:

- Уйдите все! Теперь пойду один.

II

Если горы читаются слева направо

или так же неспешно в обратном порядке,

но не снизу - как днем, и не сверху - как ночью, -

это значит, что время устало воочью,

отказалось от возраста, и без оглядки

изменилось его неподкупное право.

И когда ты в угоду бессчетным затеям

навязаться захочешь какой-нибудь цели,

расплетая дорогу на тропы провидца

(словно подвиг Гераклу навязан Антеем

для того, чтобы только в безумном веселье

от земли оторваться и ввысь устремиться), -

вот тогда ты увидишь впритык, изумленно

прозревая, что нет ни вблизи, ни в округе

ни тебя, ни того, что тебя возносило.

Ты поймешь, как ужасно зиянье канона.

Ты - аспект описанья, изъятый в испуге,

наводящая страх бесприютная сила.

Можно вынуть занозу из мака живого,

чтобы он перестал кровениться в отваге,

можно вынуть историю из пешехода,

научить красотой изнуренное слово

воздвигать закрома из болящей бумаги,

чтобы в них пустовала иная природа.

Можно сделать парик из волос Артемиды,

после смерти отросших в эфесском пожаре,

чтобы им увенчать безголовое тело,

тиражировать шок, распечатать обиды

или лучше надежду представить в товаре,

но нельзя, потому что... и в этом все дело.

Ты увидишь, что горы уходят, и с каждой -

горизонт и возможность иного простора,

и умение помнить времен исчисленье.

Если только тобой управляет паденье

в неуемную жажду высот разговора -

все терзанья твои объясняются жаждой.