    
|
Электронная библиотека | Биография Вампилов Александр
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ Вечер Конец того же дня. От дома и от палисадника – длинные вечерние тени. Солнце близится к закату. Из помещения чайной время от времени раздается визг ножовки, стук молотка – там идет работа. Валентина стоит на веранде перед палисадником. Хороших в буфете. Она щелкает на счетах, что-то записывает. ГОЛОС ДЕРГАЧЕВА (он поет). Это было давно, Лет пятнадцать назад, Вез я девушку тройкой почтовой… ХОРОШИХ. На твоем месте, Валентина, я отсюда давно уехала бы. Слышишь?.. Целый месяц молчком, не надоело тебе? (Не сразу.) Ну действительно! Сестры у тебя выучились, по иркутскам живут да по красноярскам, а ты чем хуже? Ведь ты, поди, и в городе ни разу не была. Это в твои-то годы… Павел вон рассказывает: в городе и работать можно и учиться – все условия. Ему вон и квартиру обещают, несмотря, что холостой… (Помолчала.) Отца твоего могу понять. Его хозяйство не пускает. И деньга леспромхозовская. (Значительно.) Тебя не понимаю. (Вдруг запальчиво.) Слушай! Докуда это будет продолжаться? Думаешь, заступился он за тебя, значит, что ж?.. Да ничего это не значит! Так просто, для порядка и вовсе не ради тебя. Не замечал он тебя и не замечает. Скажи, не так? ВАЛЕНТИНА. Так, тетя Аня, так. ХОРОШИХ. У него жена в городе! Знаешь ты про это?.. А Зинаида? Или ты не видишь? ВАЛЕНТИНА. Вижу, тетя Аня. ХОРОШИХ. Так из-за кого же ты переживаешь – подумай! Не стыдно тебе? ВАЛЕНТИНА. Нет… Не стыдно… Я никому не навязываюсь. А из-за кого переживаю – это мое дело… И вы мне не запретите. Не то что вы, а если хотите знать, даже он сам не может мне запретить. Это мое дело. Хороших энергично разводит руками, выражая тем самым крайнюю степень удивления и отчаяния что-либо доказать. Обе некоторое время молчат. ХОРОШИХ (негромко, примирительно, с горечью). Что мне с Павлом делать? Как быть?.. Упрямый он. И дурной сделался… Упрямый он всегда был. Я мать ему, но выходка у него не моя… Бывало, че увидит, ну пропало. Вынь да положь. Лет до десяти, пока я одна была, баловала я его. (Вздохнула.) Потом отошла ему лафа. (Не сразу.) Не даст он нам покою… Слышишь, Валентина. Не отстанет он от тебя. Небольшая пауза. Мечеткин появляется с левой стороны, минуя палисадник, подходит к буфету. Что делать – не знаю. Кажется, сама бы сейчас взяла и сбежала куда глаза глядят. МЕЧЕТКИН. Почему, Анна Васильевна? Я извиняюсь, что вмешиваюсь, но разве плохо вам здесь живется? ХОРОШИХ. А что хорошего-то? Какое здесь житье?.. Ну нам еще, старикам, ну ладно, а для молодежи? Добра-то в нашем Чулимске. Одно комарье. Куда ни повернись – тайга в любую сторону на сотни верст. Другой раз как подумаешь – душно делается… Глядите, Илья на что уж таежный житель, и то не выдерживает… МЕЧЕТКИН. Глупо вы, между прочим, рассуждаете… Две котлеты, две простокваши и чай… Глупо и в корне неверно. И все ваши несчастья, между прочим, заключаются в том, что вы не выписываете ни одной газеты. ХОРОШИХ. Действительно. МЕЧЕТКИН. А то бы вы знали, что через несколько лет через нас пройдет железная дорога. ХОРОШИХ. Обслужи его, Валентина. (Громко.) Валентина! Валентина оборачивается. Очнулась? Дай ему котлеты. Валентина уходит в чайную. (Как бы про себя.) Как в воду опущенная. МЕЧЕТКИН. А что с ней? ХОРОШИХ. А я знаю? (Усмехнулась.) Тоже, поди, газеты не выписывает. Из чайной выходят Дергачев и Еремеев. Дергачев несет стремянку. Еремеев несколько брусков. Все это они складывают на веранде в углу. ДЕРГАЧЕВ. Отдохнем, Илья. (Садится на ступеньку крыльца.) Еремеев усаживается рядом. Валентина появляется, подает Мечеткину котлеты. Тот принимается за еду. Валентина уходит в чайную. Кашкина вышла на балкончик и тут же исчезла. МЕЧЕТКИН (жует, обращаясь к Еремееву). Слышал я, ты пенсию хлопочешь? ЕРЕМЕЕВ (машет руками). Обратно ухожу, в тайгу ухожу. МЕЧЕТКИН (обращаясь к остальным). Вот друг. За пенсией явился. Без документов. ХОРОШИХ. Ну и что? Работал же человек. Если он не знал про бумаги эти, виноват он, что ли? МЕЧЕТКИН. Кто же виноват? Жил, понимаете, беззаботно, как птичка божья, а?.. Ну вот, а теперь будь любезен, расплачивайся за собственное легкомыслие. (Жует.) У тебя дети есть? ХОРОШИХ. Дочь у него. А что толку? Уехала – и с концом. МЕЧЕТКИН. Совершеннолетняя? ХОРОШИХ. Хватился. За сорок, поди, не меньше. МЕЧЕТКИН. Вот народец. А раньше у них и того хуже было. Раньше они стариков вообще бросали. Сами, понимаете, на новое место, а стариков не берут. Продуктишек им оставят на день, на два, а сами ходу. (Еремееву.) Был такой обычай. ХОРОШИХ. Ты обычаем ему не тычь, скажи лучше, что ему делать. (С насмешкой.) Ты у нас парень авторитетный, вес имеешь, законы знаешь – вот и давай. МЕЧЕТКИН (не замечая насмешки, раздувается). Гм. Что ж… Могу дать ему добрый совет. ХОРОШИХ. Ну? МЕЧЕТКИН. Пусть в суд подает. ЕРЕМЕЕВ (испуганно). Почему в суд? МЕЧЕТКИН. На дочь свою, на алименты. Разыщут твою дочь, будешь с ней судиться. ЕРЕМЕЕВ. Зачем суд? Почему дочь? Нет, нет! Не надо! МЕЧЕТКИН (всем). Струсил. Вот друг. (Еремееву.) Чего испугался? Судить будут заочно, притом в твою же пользу. И притом… ЕРЕМЕЕВ (перебивает). Нет, нет! Обратно ухожу, в тайгу ухожу. ХОРОШИХ. Нет, Илья, ты послушай. (О Мечеткине.) Дурак дураком, а дело говорит. МЕЧЕТКИН (оскорбился). Анна Васильевна! Вы забываетесь. ХОРОШИХ (Еремееву). Ты пойми, ведь дочь твою найдут. ЕРЕМЕЕВ (дрогнул). Найдут, говоришь? ХОРОШИХ. В чем и дело. Помогать она тебе должна. А не захочет, ну тогда ее судом заставят. ЕРЕМЕЕВ (качает головой). Нет, нет! В тайгу ухожу. ДЕРГАЧЕВ. Ну и правильно. Научат они тебя: с собственной дочерью судиться. А ты не слушай. Ты век не судился, и не твое это дело. Кашкина появляется на своем балкончике. Твое дело свободное. Закон – тайга, прокурор – медведь. Собирайся, брат, до дому. ЕРЕМЕЕВ (закивал). До дому, до дому. ДЕРГАЧЕВ. И вот, Илья, я с тобой пойду. Хороших насторожилась. ЕРЕМЕЕВ. Ты пойдешь? ДЕРГАЧЕВ. А что? Или не возьмешь? МЕЧЕТКИН (с осуждением). Вот друзья, вот, понимаете. (Поднимается.) ДЕРГАЧЕВ (Еремееву). Забыл, как вместе промышляли? ЕРЕМЕЕВ. Давно, однако, было… До войны, однако. ДЕРГАЧЕВ. А ты не бойся. От тебя я не отстану. Уж как-нибудь. (Поднимается, уходит в чайную.) Еремеев идет за Дергачевым. Мечеткин, намереваясь пройти через палисадник, подходит к калитке, но в это время его окликает Кашкина. КАШКИНА. Иннокентий Степаныч! МЕЧЕТКИН. А? (Оборачивается.) КАШКИНА. Который час? МЕЧЕТКИН. Э-э… Двадцать минут девятого. КАШКИНА. Спасибо. (Поворачивается, чтобы уйти). МЕЧЕТКИН. Зинаида Павловна! Извините, есть один разговор. КАШКИНА. Да? МЕЧЕТКИН. Нет, нет! Разговор серьезный, вопрос обоюдоострый. Я должен поговорить с вами как член месткома. Дергачев выходит из чайной с ножовкой в руках. Взял брусок, начал пилить. КАШКИНА. Так что? Мне к вам спуститься или вы ко мне подниметесь? МЕЧЕТКИН. Вам – как можно? Я поднимусь. (Направляется во двор, потом по лестнице наверх.) ХОРОШИХ. Ты чего старика дразнишь? Какой ты ходок? Какая такая охота? ДЕРГАЧЕВ. Дело мое. Тебя не спрашивают. ХОРОШИХ. С ума сошел? Здесь маешься, а там… ДЕРГАЧЕВ (перебивает). Все лучше, чем здесь. Пойду – и никаких. И давай без шума. Хватит. Мечеткин поднялся к Кашкиной, она усадила его на балкончике. ХОРОШИХ (насмешливо). Станете соболей добывать – припаси уж и на мою долю, не забудь… (Без насмешки.) Забудешь?.. А было что дарил. ДЕРГАЧЕВ. Было, да прошло. (Уходит в чайную.)
На главную |
