Не под кровом золоченым 
Величавого дворца, 
Не для счастья и довольства, 
Не для царского венца — 
Ты в приюте позабытом 
Вифлиемских пастухов 
Родился — и наг, и беден, — 
Царь бесчисленных миров. 
Осторожно, как святыню, 
В руки Мать его взяла, 
Любовалась красотою 
Безмятежного чела. 
Ручки слабые Младенец 
В грозно сумрачный простор 
С беспредельною любовью 
С лона Матери простер. 
Все, что борется, страдает, 
Все, что дышит и живет, 
Он зовет в свои объятья, 
К счастью вечному зовет. 
И природа встрепенулась, 
Услыхав Его призыв, 
И помчался ураганом 
Бурной радости порыв. 
Синева ночного неба 
Стала глубже и темней, 
И бесчисленные звезды 
Засверкали ярче в ней; 
Все цветы и все былинки 
По долинам и лесам 
Пробудились, воскурили 
Благовонный фимиам. 
Слаще музыка дубравы, 
Что затронул ветерок, 
И звучнее водопадом 
Низвергается поток, 
И роскошней покрывалом 
Лег серебряный туман, 
Вечный гимн запел стройнее 
Безграничный океан. 
Ликовала вся природа, 
Величава и светла, 
И к ногам Христа-Младенца 
Все дары свои несла. 
Близ пещеры три высоких, 
Гордых дерева росли, 
И, ветвями обнимаясь, 
Вход заветный стерегли. 
Ель зеленая, олива, 
Пальма с пышною листвой — 
Там стояли неразлучной 
И могучею семьей. 
И они, как вся природа, 
Все земные существа, 
Принести свой дар хотели 
В знак святого торжества. 
Пальма молвила, склоняя 
Долу с гордой высоты, 
Словно царскую корону, 
Изумрудные листы: 
   «Коль злобой гонимый 
   Жестоких врагов, 
   В безбрежной равнине 
   Зыбучих песков, 
   Ты, Господи, будешь 
   Приюта искать, 
   Бездомным скитальцем 
   В пустынях блуждать, 
   Тебе я открою 
   Зеленый шатер, 
   Тебе я раскину 
   Цветочный ковер. 
   Приди Ты на отдых 
   Под мирную сень: 
   Там сумрак отрадный, 
   Там свежая тень». 
Отягченная плодами, 
Гордой радости полна, 
Преклонилася олива, 
И промолвила она: 
   «Коль, Господи, будешь 
   Ты злыми людьми 
   Покинут без пищи — 
   Мой дар Ты прими. 
   Я ветви радушно 
   Тебе протяну 
   И плод золотистый 
   На землю стряхну. 
   Я буду лелеять 
   И влагой питать, 
   И соком янтарным 
   Его наливать». 
Между тем в унынье тихом, 
Боязлива и скромна, 
Ель зеленая стояла; 
Опечалилась она. 
Тщетно думала, искала — 
Ничего, чтоб принести 
В дар Младенцу-Иисусу 
Не могла она найти; 
Иглы острые, сухие, 
Что отталкивают взор, 
Ей судьбой несправедливой 
Предназначены в убор. 
Стало грустно бедной ели; 
Как у ивы над водой, 
Ветви горестно поникли, 
И прозрачною смолой 
Слезы капают обильно 
От стыда и тайных мук, 
Между тем как всё ликует, 
Улыбается вокруг. 
Эти слезы увидала 
С неба звездочка одна, 
Тихим шепотом подругам 
Что-то молвила она, 
Вдруг посыпались — о чудо! — 
Звезды огненным дождем, 
Елку темную покрыли, 
Всю усеяли кругом, 
И она затрепетала, 
Ветви гордо подняла, 
Миру в первый раз явилась, 
Ослепительно светла. 


С той поры, доныне, дети, 
Есть обычай у людей 
Убирать роскошно елку 
В звезды яркие свечей. 
Каждый год она сияет 
В день великий торжества 
И огнями возвещает 
Светлый праздник Рождества.