назад

Оранта

За звуковым барьером, в слоеном сугробе агоний

луна обтянута кожей молящей твоей ладони.

Здесь глушь затмевает глушь, ветвистую кровь круша,

здесь горсть как черенок упавшего навзничь ножа.

За звуковым барьером изгиб возвращенной стаи

очертит твое лицо колодцами лунных статуй,

ты входишь в каждый из них смертью моей и всех.

Тает морозный нерв - не выпускает страх.

Матерь скорбящая, Память, ты - вечное отраженье

на гневной трубе Архангела, надежда на всепрощенье.

Развяжешь верхнюю воду камерных длин бытия -

на Покрова вернется тополиная свадьба твоя.

Шепот ночной трубы на свету обратился в слово,

сфера прошелестит смальтой древесной славы,

кубических облаков преобразится взвесь.

Миру простится гнет. Небу простится высь.

Что там видится, что остается в начале,

что уходит сквозь пальцы по пыльным шоссе?

Это вестник без вести, пропавший в печали,

за рассказом растаявший в светлой росе.