    
|
«Три лестницы, ведущие на небо…» Три лестницы, ведущие
на небо,
Я видел. И восходят по
одной
Из них взалкавшие вина
и хлеба.
Она висит над страшной
глубиной,
Из мрамора, но точно
кружевная,
Озарена пылающей луной.
Вокруг нее каскады,
ниспадая,
Кипят, доколь их может
видеть взгляд,
И пестрых птиц над ними
кружит стая.
И так сверкает этот
водопад,
Как будто царь неизмеримо
щедрый
Алмазов белых сыпет
бездне клад.
А наверху, где пинии и
кедры,
Там розы алым соком
налиты
Так, что черны их
бархатные недра.
По ней идут спокойные
четы
С приятной важностью,
неторопливо
В сознаньи необорной
правоты.
И все — Господня
вызревшая нива,
Все гости, приглашенные
на пир
Хозяином, что ждет
нетерпеливо.
И каждый гость калиф
или эмир,
Великий визирь иль
купец почтенный,
Хотя бы в мире беден
был и сир.
Зеленые чалмы хаджей
священны,
Бурнусы белы, словно
лилий цвет,
И туфли, шелком шитые,
священны.
Сильнее пахнут розы,
ярче свет.
Вот в зале, где семьсот
мильонов гурий
И юношей, их встретит
Магомет.
И все они омоются в
лазури.
Я одного из них остановил,
Как знать, кого — Гаруна
ль аль-Рашида,
Тимур то был, Гафиз иль
Боабдил,
Но я такого царственного
вида
Досель не зрел. Меня с
участьем он
Спросил: «Какое горе
иль обида
Тебя волнует, чем ты
потрясен,
Что губы у тебя дрожат
и руки?
Тебе ответить — для
меня закон».
И я сказал: «Эффенди,
не от скуки
Рождается назойливость
моя,
Сомненье лишь мои
рождает муки.
Ответь мне, почему не
вижу я
В обитель нег идущих
женщин юных,
Жемчужины земного
бытия?
От них и песнь рождается
на струнах,
И делается слаще сок
гранат,
И мы о них мечтаем, как
о лунах.
Ответь мне, где отрада
из отрад —
Ах, даже плакать нам о
ней отрада —
Чьи речи и <…> и
пьянят,
Чей рот — цветок
заоблачного сада,
Где та, кого я так давно
желал,
Где лучшая из жен —
Шехеразада?»
Вокруг поток крутился
и сверкал,
И лестница все выше
убегала,
А я, на белый мрамор
пав, рыдал.
Мой собеседник, удивлен
немало,
Сказал: «Ты, друг,
безумием томим:
Как женщина, она землею
стала».
И я ушел, не попрощавшись
с ним.
На главную |
