    
|
Памяти А. Твардовского
Вошло в закон, что на Руси при жизни нет житья поэтам, о чём другом, но не об этом у чёрта за душу проси. Но чуть взлетит на волю дух, нислягут рученьки в черниле, уж их по-царски хоронили, за исключеньем первых двух. Из вьюг, из терний, из оков, из рук недобрых, мук немалых народ над миром поднимал их и бережно, и высоко. Из лучших лучшие слова он находил про опочивших, чтоб у девчонок и мальчишек сто лет кружилась голова. На что был загнан Пастернак - тихоня, бука, нечестивец, а всё ж бессмертью причастились и на его похоронах... Иной венец, иную честь, Твардовский, сам себе избрал ты, затем чтоб нам хоть слово правды по-русски выпало прочесть. Узнал, сердечный, каковы плоды, что муза пожинала. Ещё лады, что без журнала. Другой уйдёт без головы. Ты слёг, о чуде не моля, за всё свершённое в ответе... О, есть ли где-нибудь на свете Россия - родина моя? И если жив ещё народ, то почему его не слышно и почему во лжи облыжной молчит, дерьма набравши в рот? Ведь одного его любя, превыше всяких мер и правил, ты в рифмы Тёркина оправил, как сердце вынул из себя. И в зимний пасмурный денёк, устав от жизни многотрудной, лежишь на тризне малолюдной, как жил при жизни одинок. Бесстыдство смотрит с торжеством. Земля твой прах сыновний примет, а там Маршак тебя обнимет, «Голубчик, - скажет, - с Рождеством!..» До кома в горле жаль того нам, кто был эпохи эталоном - и вот, унижен, слеп и наг, лежал в гробу при орденах, но с голодом неутолённым, - на отпеванье потаённом, куда пускали по талонам на воровских похоронах. 1971
На главную |
