Внутри горы бездействует кумир 
В покоях бережных, безбрежных и счастливых, 
А с шеи каплет ожерелий жир, 
Оберегая сна приливы и отливы. 
Когда он мальчик был и с ним играл павлин, 
Его индийской радугой кормили, 
Давали молока из розоватых глин 
И не жалели кошенили. 
Кость усыпленная завязана узлом, 
Очеловечены колени, руки, плечи, 
Он улыбается своим тишайшим ртом, 
Он мыслит костию и чувствует челом 
И вспомнить силится свой облик человечий.